Ну, вот ты и вернулся. С возвращением тебя на родные берега. Мы долго тебя ждали, каждый вспоминал последнюю встречу с тобой на родных невских берегах, покинутых тобой не по своей воле. И я – тоже. В последний раз мы виделись с тобой у друзей на Суворовском. Помнишь, мы долго говорили о твоей ссылке. А сейчас в этих местах Музей, посвящённый Иосифу Бродскому. Они гордятся тобой. Воистину в России поэт – больше, чем поэт. Спасибо тебе, Ося, за то, что ты выжил, ведь это было нелегко. Но твой выдающийся талант пришёл к тебе на помощь. Спасибо за твои дивные стихи, написанные далеко от Петербурга, но проникнутые его лёгким утренним солнцем и его уникальными таинственными сумерками, которые невозможно разгадать. Тебя никогда не покидало чувство добра, и у тебя никогда не было ни малейших компромиссов со злом и сделок с совестью. И этот действительно «дивный, несказанный свет» всегда освещал твой путь вопреки всем невзгодам.
Если бы ты видел, как твои, ещё оставшиеся в живых друзья и поклонники устремились к экранам телевизоров, чтобы обрести эти встречи с тобой, и ты встал из других миров и заговорил… Мы слушали тебя на берегах Невы, говорящего на берегу canale Grande в Венеции, по которому скользили гондолы и, казалось, что каналы «Северной Венеции» сейчас обнимутся с каналами той истинной Венеции, на берегах которой находишься ты. И, действительно, всё вдруг стало единым в объятиях стихов Иосифа Бродского. Границы вдруг исчезли и можно было спрыгнуть в гондолу, отплывающую в гости к Бродскому на Сан Микеле, чтобы побыть рядом с вами: тобой, Игорем Стравинским и Сергеем Дягилевым… Воистину, мир тесен, но ты был с нами по обе стороны бытия. Эти встречи с тобой мы записывали и потом просматривали… Но в твоих речах была тревога по поводу нас, слышащих тебя на берегах Невы. И ты прав, нам очень трудно. Спасибо тебе за то, что ты вернулся к нам. Помоги нам. И спасибо тебе за всё, Ося, Осенька, Ося… Великий Иосиф Бродский.
