"ЩЕЛКУНЧИК" ДЖОНА НОЙМАЙЕРА

Романтическая, проникновенная, философски сложная, музыка балета П. И. Чайковского "Щелкунчик" вот уже более века остаётся необыкновенно привлекательной для хореографов, и каждый в дивном музыкальном сне "Щелкунчика" находит дорогие ему образы.
В творчестве Джона Ноймайера в этом сказочном сне подсознательная детская мечта превращается в фантастическую реальность, окрашенную мотивами театральных чудес и пробуждающейся ранней юности.
В трактовке хореографа волшебник Дроссельмейер не дарит Мари Щелкунчика на Рождество, к чему мы уже привыкли. Щелкунчик у Мари уже был, и она предпочитала его всем другим игрушкам. Он был для нее своеобразным талисманом детской любви и нежности ив течении всего спектакля находился где-то рядом, в сторонке, но обязательно присутствовал, охраняя свою юную хозяйку.
У Мари была старшая сестра Клара, прима-балерина театральной труппы, на которую девочка всегда смотрела с восторгом. Ей хотелось быть такой же прекрасной и талантливой.
На день рождения сестрёнки Клара приглашает балетмейстера театра Дроссельмейера, чтобы создать вокруг девочки театральную атмосферу. Но главный подарок, который получает Мари, это балетные туфли. Она нежно их ласкает, прижимает к себе, как своего любимого Щелкунчика. Это её самое дорогое сокровище.
Однако в жизни всё не так просто. И, надев туфельки заветной мечты, она не может стоять в них, спотыкается и падает, а все кругом смеются. Бедняжке не удаётся сделать ни одного движения, показанного ей Дроссельмейером. Он был такой ловкий и изящный, а она - такая неуклюжая, как на ходулях.
Многочисленные гости праздника развлекаются, танцуют. Юнкера подшучивают над Дроссельмейером. Блистательная Клара и её жених танцуют для восхищённой Мари виртуозный, красочный дуэт. А повелитель танцев Дроссельмейер даёт понять девочке, что подобного мастерства можно достичь только через большой труд. И тогда туфли на её ножках сами закружат её в вихре танца.
Гости разошлись, и Мари осталась одна со своей мечтой. Но, нет. Не удаётся ей удержаться на пуантах.… И прижав к себе Щелкунчика и заветные туфельки, она засыпает и погружается в сладостный волшебный сон, где видит себя в мире балета, который разворачивается перед ней во всём своём блеске, трудах, успехах и неудачах.
Джон Ноймайер - большой энтузиаст и знаток русского императорского балета. Он собрал большое количество материалов о Дягилевских сезонах, в особенности вещей, связанных с деятельностью Вацлава Нижинского. К этим экспонатам он относится как к священным реликвиям, время от времени устраивая выставки, чтобы ознакомить с ними любителей искусства. Он прекрасно знает историю Мариинского театра, и, будучи сам выдающимся Мастером, умеет создавать хореографию в стиле "золотого века" русского императорского балета. Своеобразным поклонением памяти этого великого периода является его "Щелкунчик". Поэтому его маленькая Мари может мечтать только о балетной сцене, воображать себя только балериной, видеть только балетные волшебные сны. И попадает она естественно не в волшебный лес, а в балетный класс, где прекрасные балерины овладевают мастерством классического танца. Мари попадает в стихию своей мечты.
Ноймайер превращает в волшебный инструмент обыкновенный станок, прикасаясь к которому балерины получают чудодейственную силу, пронизывающую их живительным током искусства. Отрываясь от станка, они кружатся в центре зала в сложных графических вариациях, затем снова бегут к своему волшебному инструменту.
Как пристрастный ювелир прикасается своим резцом к драгоценному камню, знаменитый Маэстро шлифует каждое движение балерин. Танец для него - это тоже ювелирное искусство и он должен блистать как истинная драгоценность.
Балетмейстер Дроссельмейер и во сне и наяву, по всей вероятности, - условное собирательное лицо, несущее в себе черты характера целого ряда хореографов и педагогов эпохи Мариуса Петипа. Это не портрет, созданный с какого-то одного мастера, это своеобразный символ эпохи.
Принимая во внимание исторические данные, воспоминания и рассказы очевидцев и участников этих уроков, в волшебном сне Мари в эпизоде танцевального зала Ноймайер воспроизводит манеру и черты характера знаменитого танцовщика и педагога Энрико Чеккетти. Доказательством тому является тот факт, что один из эпизодов "класса", когда туда приходит воображаемая Анна Павлова, так и называется "Павлова и Чеккетти".
Ноймайер прекрасно изучил личность легендарного Энрико Чеккетти, долго и преданно служившего Мариинской сцене. Знаменитый итальянец поразил всех блеском виртуозного танца, и когда он начал преподавать, то к нему в очередь выстраивались многие уже знаменитые балерины Мариинского театра, желавших усовершенствования своего мастерства. Чеккетти был истинным Пигмалионом, который создавал своих разнохарактерных Галатей. История рассказывает о том, что знаменитый Маэстро настолько дорожил чистотой танца, что позволял себе во время урока, когда балерины не точно выполняли его указания "пройтись" по их хрупким ногам своей изящной тростью. Но они на него не обижались, уж очень ценными были его уроки.
В спектакле Ноймайера тоже представлен момент, когда к ногам стоящих у станка балерин балетмейстер Дроссельмейер, желая поправить их движения, прикасается своей элегантной тростью.
После сложного разнообразного экзерсиса танцовщицы расходятся. Появляется знаменитая Анна Павлова, урок которой с Мэтром являет собой отдельную законченную хореографическую миниатюру.
Эту миниатюру при посещении Академии русского балета им. А. Я. Вагановой Ноймайер подарил Н. М. Дудинской. Её прекрасно исполняли в концертах Ульяна Лопаткина и Вадим Десницкий.
Ученицей Чеккетти в своё время была мать Н. М. Дудинской и по её рассказам Наталия Михайловна интересно воспроизводила характер знаменитого педагога и его уроки, в частности его уроки с Анной Павловой, с которой мать Н. М. Дудинской встречалась в студии Чеккетти.
… В этом магическом танцевальном пространстве волшебного сна происходит формирование балерины. И юная Мари пытается постичь всё увиденное. Она ищет помощи у Дроссельмейера, который пытается помогать ей, но безуспешно. Поэтому он разражается и прогоняет её прочь. Но Мари не сдаётся и старается изо всех, хотя движется как гадкий утёнок, попавший в стаю прекрасных лебедей.
Но постепенно волшебство сна приходит на помощь, и Мари уже уверенно стоит на пуантах, танцует сложные вариации и легко взлетает в поддержках Дроссельмейера. Ведь во сне всякое бывает.
Но как образец совершенства она снова видит в виртуозном танце блистательную приму, каждое движение которой являет собой уникальное совершенство. С экстатическим восторгом, как перед богиней танца, склоняется перед ней юная Мари. Вот оно - воплощение её мечты. А где-то рядом в сторонке всегда находится Щелкунчик, который оберегает девочку и во всём поддерживает её. Проснувшись, она верит, что сказка волшебного балетного класса станет реальностью.
У Джона Ноймайера при Гамбургском театре тоже есть балетная школа. Он понимает стремление совсем юных девочек стать балеринами. И поэтому ему так удался образ очаровательной Мари. И, наверняка, в образе балетмейстера Дроссельмейера есть и его собственные черты. Ведь сам Ноймайер с юности был влюблён в танец и прошёл через все этапы хореографического творчества, прежде чем стать выдающимся Мэтром балета, руководителем одной из самых замечательных трупп Европы и создателем многочисленных шедевров хореографии, как в жанре танц-симфонии, так и по знаменитым литературным произведениям в жанре виртуозной многоплановой хореодрамы.
Последний акт волшебного сна Мари по аккомпанемент волн розового вальса Ноймайер решает как путешествие в belle epoche времени Петипа, в золотой век русского императорского балета. Это своеобразное приношение Ноймайера великому чародею танца, в котором фантазии на темы Петипа даны в преломлении детского сна, где иногда происходят неожиданное смещение линий, а образы могут вызывать самые различные ассоциации и желание поразмыслить, а может быть и пофантазировать на тему старых балетов, давно канувших в лету.
В центре дивертисмента находится знаменитое па де де, в котором танцует блистательная Клара. Это образ балерины - главный в творчестве Петипа. И восхищённая ею Мари всё время стремится броситься в пучину танца, который увлекает её за собой.
Перед ней проносится живописный испанский танец, в котором можно разглядеть страницы творческой жизни самого Петипа, служившего в молодости в этой солнечной стране. Здесь прослеживаются мотивы Дон Кихота - отдалённые позывные тореадоров и блеск его характерных танцев. В нём можно усмотреть и штрихи испанского танца из "Лебединого озера", более светского, но всегда вызывающегося в сознании образы Испании.
Затем "проплывает" дуэт-воспоминание о "Дочери фараона", первом большом балете Петипа на петербургской сцене, который жил на ней более полувека. Он проходит как медленное, томное повествование, напоминающее о древней египетской легенде и в пластике балерины тоже просматриваются позы египетских богинь.
Ноймайер использует мотивы и более далёкого прошлого, представляя красочную сцену из "Эсмеральды" Перро, сохранённой на сцене Мариинского театра Мариусом Петипа в своей редакции. На фоне химер Собора Парижской Богоматери разворачивается живописный танец персонажей двора чудес.
Задорный русский с народно-характерными мотивами может напомнить о "Коньке-Горбунке", а игривый китайский танец отправит нас скорее в эпоху близкую Дидло.
Четыре танцовщицы застывают в манере "стоп-кадра" знаменитого образа па де катра. Виртуозный танец четырёх танцовщиков может вызвать в памяти "четвёрку" из Раймонды.
Проскальзывают блики "Павильона Армиды", "Пахиты", "Коппелии".
Всё это происходит как в калейдоскопе по законам сна.
Большое количество персонажей волшебного театра закружили юную Мари.
В самом конце даже на поклонах Мари старается встать рядом с примой, подчёркивая тем самым своё страстное желание стать такой же, как она.
При пробуждении она с огромной нежностью прижимает к себе балетные туфли и Щелкунчика, которые приведут её к будущей жизни в танце.
Таким образом, Джон Ноймайер, в соответствии с музыкой Чайковского, создал замечательный мир детства с его сказочными мечтами и волшебным сном, в котором предстали живописные картины Русского Императорского балета.